Таунсенд Сью - Адриан Моул Дикие Годы



prose_contemporary humor_prose Сью Таунсенд Адриан Моул: Дикие годы Адриану Моулу уже исполнилось 23 и 3/4 года, но невзгоды не оставляют его. Он по-прежнему влюблен в Пандору, но та замужем за презренным аристократом, да и любовники у нее не переводятся.

Пока Пандора предается разврату в своей спальне, Адриан тоскует застенкой, в тесном чулане. А дни коротает в конторе, где подсчитывает поголовье тритонов в Англии и терпит издевательства начальника.

Но в один не самый счастливый день его вышвыривают вон из чулана и с работы. А родная мать вместо того, чтобы поддержать сына, напивается на пару с крайне моложавым отчимом Адриана. А родной отец резвится с богатой разведенкой во Флориде...
Адриан трудится няней, мойщиком посуды, продает богатеям охранные системы; он заводит любовные романы и терпит фиаско; он скитается по чужим углам; он сексуально одержим своим психоаналитиком, прекрасной Леонорой. И конечно же, пишет, пишет, пишет.

Роман, роман в романе, роман в романе в романе... Но прежде всего свои грустные и смешные похождения Адриан Моул скрупулезно описывает в дневнике, который в Англии стал едва ли не официально признанной хроникой наших дней.
1993 ru en Максим Немцов OCR Альдебаран http://www.aldebaran.ru/ admin@aldebaran.ru FB Tools 2005-03-14 3062BD54-1E23-46F8-BFC9-17788FD687BF 1.0 v 1.0 — создание fb2 OCR Альдебаран
Адриан Моул: Дикие годы Фантом Пресс Москва Sue Townsend The Wilderness Years Adrian Mole-4 Сью Таунсенд
Адриан Моул: Дикие годы
Моим сестрам Барбаре и Кейт
"Что горевать, когда уж не воротишь,
Какой в том прок!"[1]
Уильям Шекспир. Зимняя сказка* * *
Вторник, 1 января 1991 г.Год начинается — из-за чрезмерного количества алкоголя, которое меня заставили выпить вчера на вечеринке у мамочки, раскалывается голова и трясутся конечности.
Я был вполне доволен, когда просто сидел на стуле, разглядывал танцующих и тянул низкокалорийный прохладительный напиток, но мамочка все время орала: "Давай к нам, кисляй, " — и не успокоилась, пока я не употребил полтора стакана «ламбруско».
Пока она плюхала вино мне в пластиковый стаканчик, я хорошенько ее разглядел. Губы окружены короткими морщинками, точно множество ручейков впадает в пунцовое озеро; волосы — рыжие и лоснятся почти до самого черепа, но седые корни выдают правду; шея отвисла, грудь сморщилась, а живот выпирает из-под маленького черного платьица (очень маленького), которое она напялила.

Несчастной женщине сорок семь лет, она на двадцать три года старше своего второго мужа. Я точно знаю, что Мартин Маффет никогда не видел ее без грима. На ее наволочки стыдно смотреть: все в креме для рожи и краске для ресниц.
Не успел я и глазом моргнуть, как оказался на импровизированной танцплощадке в мамочкином салоне — плясал под «Птичкину песенку» в одном кругу с Пандорой, любовью всей моей жизни; ее новым возлюбленным, профессором Джеком Кавендишем; Мартином Маффетом, моим моложавым отчимом; Иваном и Таней, пандориными богемными предками; а также прочими мамочкиными друзьями и родственниками в состоянии алкогольного опьянения. Когда песня взмыла до своей кульминации, я поймал собственное отражение в зеркале над камином: я размахивал руками и скалился, как полоумный.

Пришлось немедленно прекратить и вернуться за стол. Берт Бакстер, которому в прошлом году исполнилось сто лет, совершал неуклюжие танцевальные па прямо в инвалидном кресле, травмируя окружающих: благодаря его неосторожности синяк и опухоль на моей левой лодыжке до сих пор не сошли. Кром



Содержание раздела